"Истерзанные сердца" Раду Жуде
"Роман Блехера, наверное, не такой сложный, как «Волшебная гора» Манна, но в нём есть нечто другое: подробности живого опыта, поскольку Блехер был болен и писал, в основном, о своих страданиях как молодого человека". (Раду Жуде о романе "Истерзанные сердца" Макса Блехера, который лёг в основу фильма)
Макс Блехер (1909 – 1938) – румынский писатель, еврей по национальности, проживший крайне недолгую жизнь. По причине болезни (костный туберкулёз) он не дожил даже до 29 лет. Тяжёлые жизненные обстоятельства наложили определённую тень на произведения Блехера – мы можем назвать его писателем-экзистенциалистом со всеми вытекающими отсюда на передний план темами вроде тщетности жизни, страданий, какого-то бескрайнего одиночества и т.п. В целом, это крайне неподходящий материал для кино, но румынскому режиссёру Раду Жуде удалось творчески подойти к текстам Блехера и впервые в истории кинематографа познакомить с ними человечество. Речь, прежде всего, об автобиографическом романе Блехера "Истерзанные сердца" (хотя вариант "Scarred Hearts" скорее означает "сердца со шрамами" или "зарубцевавшиеся сердца"). "Я читал роман в подростковом возрасте, – рассказывает Жуде, – и он меня тогда сильно впечатлил. Когда мне было 20 лет, я даже пытался писать сценарий на основе книги, но быстро забросил проект. Лет 15 назад мой хороший друг подсказал мне идею создать фильм на основе книги. Я перечитал её. Хотя книга мне понравилась меньше, чем при первом прочтении, зато интерес к созданию фильма стал больше, – с целью исследовать ключевые темы романа – болезнь, смерть, любовь, санаторий, экзистенциализм – и также показать некоторые элементы румынского общества 1930-х годов".
В словах о творческом подходе Жуде к текстам Блехера можно выделить несколько аспектов. Во-первых, сценарий фильма включает не только этот роман: "Я взял историю из его книги, – поясняет режиссёр, – что-то добавил из моих исследований о годах жизни Блехера в больнице, плюс ещё материалы другого писателя, его друга Михаила Себастьяна".
Во-вторых, на что Жуде делает самый большой акцент в своих интервью, в текстах Блехера не было какого-либо описания социально-политической ситуации в Румынии и вообще в Европе. А в фильме всё это появилось – и фашизация общества, и антисемитизм, и разговоры о политике. Экзистенциализм с его тематикой одиночества, оторванности индивидуальности от коллективных процессов действительно не предполагает какой-то слишком яркой политической позиции, так что не удивительно отсутствие подобной тематики в самом романе. Но Раду Жуде с его интересом к истории своей страны и критикой нынешней румынской историографии подошёл к своему материалу в том числе и как историк, то есть пытаясь не только понять внутренний мир писателя, но и те внешние обстоятельства, в которых он жил. Рассказывает сам режиссёр: "Но самым большим изменением, внесённым мною, – в чём меня затем обвинили почти все видевшие фильм румыны (особенно интеллектуалы, знакомые с работами Блехера), – было добавление политического контекста, особенно, роста антисемитизма и правой идеологии. Это то, чего не было в книгах Блехера… Он умер как раз в тот момент, когда Румыния стала полностью фашистским и нацистским государством".
"Зачем я вложил эти элементы в фильм? – продолжает данную тему режиссёр. – Зачем я "идеологизировал" его таким образом, зачем "впихнул" в него эту тему? Вот такого уровня претензии были к моему фильму. Я бы мог дать множество ответов на включение политического контекста… Я предпочитаю символический ответ: в последней сцене я показываю могилу Блехера на еврейском кладбище в маленьком румынском городке Романе. За его могилой, в минуте ходьбы, есть братская могила сотен евреев из тех тысяч, которые были убиты в "поездах смерти", отправленных из Ясс 29 июня 1941 года. Вот почему я вложил это в мой фильм… Румыния – вторая после Германии страна по числу убитых евреев. Румыния убила 400 тысяч евреев, граждан Румынии… Мне захотелось сделать это частью фильма, потому что я читаю Блехера, глядя из настоящего в прошлое".
В-третьих, фильм "Истерзанные сердца" – это всё-таки история любви. Любви в общем-то невозможной в условиях санатория, когда главный персонаж Ману (Эммануэль) скован гипсом и вынужден лежать долгие месяцы, а бывшая пациентка Соланж уже на ногах и то ли с жалостью, то ли со снисходительностью поглядывает на влюблённого паренька, который и значительно моложе её, и страдать ещё толком не начал – она-то, после трёх лет в гипсе, знает, когда придут настоящие страдания. Вот одна из первых встреч Ману и Соланж, как она описана в книге: "Соланж села рядом с Эммануэлем на кровати. Она была так близко, что он почувствовал запах её духов, неопределимую смесь мандарина и лаванды, свежий парфюм, который идеально сочетался с простым джемпером, бывшим на ней". Дальше эта сюжетная линия движется по некой крайне банальной схеме. Несмотря на то, что Ману в значительной мере обездвижен, между ним и Соланж начинается роман – и подаётся он в книге, со спецификой болезни, всё же как некий просто роман, без определённых перспектив на будущее. Вначале Эммануэль остро переживает своё болезненное состояние: "Он чуть не плакал от ярости" и "вместо того чтобы лежать в постели рядом с тобой, я буду как собака на пороге твоего дома". Затем Соланж и Ману входят в фазу "счастья", привыкнув к неудобствам. Пиком романа становится период, когда Эммануэль берёт напрокат карету с лошадью, и они с Соланж совершают совместные прогулки по окрестностям: "Они укрылись на обочине дороги, у высокой стены усадьбы. Там они нашли укрытие от грозы и от всего мира, обнимая друг друга без энтузиазма, их щёки были всё ещё мокрые от дождя". Подобные сцены есть и в фильме.
Затем Ману вдруг понимает, что не любит Соланж – это понимание приходит к нему во время вынужденной разлуки, когда Соланж уехала к больному дедушке. Он разумом понимает, что им двигала просто страсть, а вот сама Соланж как личность ему неинтересна. И вот с этого места роман и фильм кардинально расходятся в любовной линии. В книге Эммануэль по сути сбегает от Соланж, так как ему опротивели и он сам, и она, и их отношения. Он сбегает вообще из санатория, что оказывается тяжелейшим ударом для Соланж, доводя её чуть ли не до грани безумия. Вот описание одной из последних встреч бывших влюблённых: "Только когда она вошла в комнату, он увидел в её руках отвратительные предметы, которые она, несомненно, подобрала на какой-то мусорной свалке. В одной руке она держала старый, рваный и гниющий башмак, а в другой – мёртвую птицу, с повисшей шеей, без перьев, отвратительного вида". Но в фильме – поклон режиссёру – к счастью всё иначе, гораздо романтичнее и возвышеннее. Ману более благороден (хоть и пристаёт к другим девушкам), он ставит своей целью жениться на Соланж после выздоровления и просит её дождаться этого момента. Соланж же как раз имеет "истерзанное сердце" – болезнью, предательством бывшего мужа, отсутствием ориентира в жизни, отсутствием любви в этом истерзанном сердце. Она боится полностью отдаваться новому чувству, потому что знает коварство болезни – за годы пребывания в санатории она повидала много и выздоровлений, и смертей. К сожалению, Соланж оказывается права, и в фильме, в отличие от книги, точку в истории несостоявшейся любви ставит не Ману, а сама реальность.
Кульминацией фильма можно считать сцену с каретой на морском берегу, когда Соланж, спустя несколько минут после предложения выйти замуж, сделанного ей Ману, восклицает, что их любовь не продлится долго, что у неё, Соланж, нет будущего. В ответ Ману возражает, что ничто не заканчивается, тем более любовь (конечно, мы здесь видим слова апостола Павла о том, что "любовь никогда не перестаёт"), что это он болен – а не она. И если тебе плохо – посмотри на меня, больного. Пусть я не способен помочь тебе как-то физически – но один вид моей болезни может подарить тебе облегчение пониманием, что ты здорова. Это то, что я могу подарить тебе в этом своём состоянии. Прими такой подарок, просит Ману. "Я болен – и у тебя нет причин грустить", – одной этой фразой, вложенной в уста Ману, режиссёр привнёс в фильм мощный заряд гуманизма, которого не было у Блехера, где главный персонаж был зациклен на себе. Тем самым фильм "Истерзанные сердца" можно считать великолепным манифестом надежды и гуманизма, вырывающимися из уст скованного болезнью человека, который уже одной своей национальной принадлежностью был приговорён к смерти наступающим мороком фашизма. "Вот это я и взял из книг Блехера – реальность того, что желание жить может быть настолько огромным, что даже в ненормальных ситуациях жизнь заставляет тебя жить", – так подытожил своё выборочное отношение к творчеству писателя Раду Жуде.